В 1880 г, в России насчитывалось уже около 500 свечей Яблочкова. Они применялись, в основном, для наружного освещения. Для помещений они были малопригодны, так как шипели, коптили да и свет их был слишком ярок.
Лампы накаливания, хотя и появились раньше дуговых из-за многочисленных недостатков широкого распространения не получили, до тех пор, пока их не усовершенствовал Томас Эдисон.
В 1883 г. в Исаакиевском соборе установили 52 такие лампы. Постепенно стали поговаривать, что пришло время переводить на электричество Зимний дворец и весь комплекс Эрмитажа.
Как водится, мнения разделились. У противников были веские аргументы, и главный из них — масштаб. Ведь Эрмитаж — это сотни залов, множество помещений, галерей, лестниц. Здесь понадобится не 50 и даже не 500, а тысячи ламп.
Такого размаха применения электричества нет даже в Европе,— говорили скептики. — Конечно, предстоит очень сложное дело, но неужели вас удовлетворяет нынешнее освещение,— возражали оппоненты, — Одних только стеариновых свечей десятки тысяч. Люстры — по 400 свечей.
Чтобы все их зажечь, приходится держать целую армию лакеев, К этому следует добавить почти 4500 газовых горелок, лампы на масле керосине, нефтяном газе. Нужно ли удивляться, что в залах было жарко, душно, стоял специфический запах.
Дуговая лампа Яблочкова в светильнике на мосту Александра II (сейчас Литейный мост) в 1879 году
Словом, споры были горячие. Время шло, а единого мнения выработать так и не могли. Поэтому решили доверить судьбу электрического освещения в Эрмитаже эксперименту. На вопрос «быть или не быть?» — должны дать ответ новогодние балы 1885 г.
Во дворе Зимнего соорудили деревянный павильон, в котором разместили взятые с Охтинского порохового завода локомобили и динамо-машины. И вот в Помпейской галерее, Помпейском садике, в Эрмитажном павильоне вспыхнули 100 ламп накаливания и 12 дуговых.
Эффект превзошел все ожидания. По воспоминаниям одного из очевидцев, залитые светом залы, картины, зеркала, позолота орнаментов — все это казалось увиденным впервые.
После балов 1885 г. целесообразность электрического освещения комплекса Эрмитажа была признана всеми безоговорочно. Единственное, на чем настаивали бывшие скептики, так это на необходимости послать в Европу русского специалиста для изучения опыта.
1 августа 1883 г. в Дворцовое управление поступил на работу Василий Леонидович Пашков, инженер-технолог, выпускник Технологического института. Он-то и был командирован в Европу для ознакомления с состоянием дел.
За месяц Пашков побывал в Берлине, в Антверпене, даже пересек Ла-Манш, но ничего близкого по масштабам и сложности не нашел. Но польза от поездки все же была.
В Европе шла активная борьба между сторонниками уже достаточно распространившегося постоянного тока и только зародившегося переменного (смотрите - Тесла, Эдисон и война токов). Знаменитый Эдисон говорил: «мое личное желание — это совершенно запретить применение переменных токов».
Пашков встал на сторону Эдисона. Это было вполне объяснимо. Лампы, использующие переменный ток, жужжали, светили неравномерно, а порой мигали.
Томас Эдисон со совей лампой накаливания
Пашков встал на сторону Эдисона. Это было вполне объяснимо. Лампы, использующие переменный ток, жужжали, светили неравномерно, а порой мигали.
Итак, вернувшись в Россию, Пашков засел за проект. И здесь следует еще раз подчеркнуть всю сложность поставленной перед ним задачи.
Комплекс Эрмитажа создавался в «эпоху свечей». Естественно, что старые архитекторы, проектируя интерьеры, ориентировались на это освещение. Так вот, «новый свет» не должен был идти в разрез с замыслами архитекторов. И хотя Пашков это учел, его проект все же был отклонен. Возражал архитектор Эрмитажа Н. А. Горностаев.
Во втором варианте проекта Пашков оставил всего 10 дуговых ламп, зато ламп накаливания теперь стало 4888.
Долго он бился с освещением Галереи 1812 г., созданной архитектором К. Росси как мемориал в честь победы русской армии над Наполеоном. Галерея имеет длину 55 м, на ее стенах размещено 329 портретов героев войны.
Чтобы нарушить пространственную монотонность, Росси разделил галерею на три части арками и колоннами. Удивительное цветовое сочетание желтоватых выступов колонн, зеленых стен, пурпурных драпировок и ярких портретов сливалось в сдержанную и торжественную цветовую композицию.
Множество вариантов перебрал Пашков, стремясь вписать сюда лампы накаливания. Ничего не получалось — не хватало освещенности. Поэтому он все же решил применить свечу Яблочкова, постаравшись смягчить ее свет.
Люстры Георгиевского зала
Люстры Павильонного зала Малого Эрмитажа
Для этого была сконструирована специальная люстра-бра, в центре которой в хрустальном шаре поместили свечу, вокруг нее 10 ламп накаливания, а все это окружили водопадом хрустальных подвесок. Как же должно было работать освещение дворцового комплекса?
Пашков предусмотрел несколько режимов. Праздничное освещение, когда горят все лампы, включается 5 раз в год. Он педантично подсчитал, что для этого, с учетом раструски и растопки, понадобится 1355 пудов угля (около 22 т). Ночное освещение внутри здания потребует в год 8000 пудов (3500 часов работы), наружное — 9600 пудов (3200 часов). Общее количество угля составляло 527 т в год.
Уголь должен сжигаться в котлах тепловой электростанции. Конечно, в то время такого названия не было. Сам Пашков называл ее фабрикой электричества. Здесь вырабатываемый пар приводил в движение 30 динамо-машин внутреннего освещения и 6 наружного.
Электростанция Эрмитажа
Затем начался монтаж ламп и электропроводки. Днем рабочие в мастерских терских готовили по шаблонам провода, а ночью монтировали освещение. Причем так, чтобы утром не оставалось никаких следов работы. А ведь чтобы проложить кабель, снимались полы, пробивались каналы в мраморе, граните, колоннах и потолках.
Ночью Пашков следил за работами во дворце, а днем пропадал на заводах. Дело в том, что все оборудование для устройства электрического освещения было решено изготовить в России. Предложения поступили от нескольких заводов.
Но кому доверить ответственное задание? Заводам Сан Галли и Леснера поручили изготовить по два котла и две паровые машины. Чья продукция окажется лучше — тот и получит весь заказ. В итоге соглашения на поставку добился завод Сан Галли.
За изготовление проводов и динамо-машин взялись завод динамоэлектрических машин Тенишева, завод «Русское производство изолированных проводов электричества», фирма «П. Н. Яблочков — изобретатель и К°», фирма «Сименс-петербургское отделение».
Бал в конце XIX века
Балы 1886 г. проходили при электрическом освещении. А в 1888 г. начала полностью действовать «фабрика электричества», и лампочки вспыхнули во многих залах Эрмитажа. Работу принимал сам Александр III.
Как одно из главных достоинств отмечалась равномерная интенсивность света во всех залах и помещениях. Вскоре в театре Эрмитажа были поставлены пьесы «Сон в летнюю ночь» и «Царь Борис», в которых впервые в России для различных эффектов применялось электричество. Посетивший спектакли персидский шах чрезвычайно удивился его возможностям.
Гербовый зал Зимнего дворца
Вкус к электричеству постепенно почувствовали все обитатели дворца и начали осаждать императора просьбами. Сначала он распорядился осветить комнаты фрейлины Нелидовой. Затем пришла очередь помещения обергофмаршала Трубецкого, библиотеки, квартир графинь Тизенгаузен.
Скоро ламп накаливания стало не хватать. Как говорится, спрос намного превысил предложение. А тут еще штабы гвардии и Преображенского полка обратились с просьбой осветить и их здания. Пришлось расширять электростанцию. И к 1893 г. она питала уже 30 тысяч ламп накаливания и 50 дуговых.
До 1895 г. освещение Зимнего дворца и прилегающих зданий по числу ламп накаливания было крупнейшим в Европе. Принципы, использованные при создании Эрмитажной «фабрики электричества», легли в основу проектов первых городских электростанций Москвы и Петербурга.
Источник: Информационно-образовательный портал для электриков
